Были они смуглые и золотоглазые Рэй Брэдбери Страница: 2

Думай о другом. Думай непрестанно. О чем угодно. Лишь бы не помнить о Земле, об атомных войнах, о погибших ракетах.

Он был весь в испарине. Огляделся. Никто не смотрит. Снял галстук. Ну и нахальство, подумал он. Сперва пиджак скинул, теперь галстук. Он аккуратно повесил галстук на ветку персикового деревца - этот саженец он привез из штата Массачусетс.

И опять задумался об именах и горах. Земляне переменили все имена и названия. Теперь на Марсе есть Хормелские долины, моря Рузвельта, горы Форда, плоскогорья Вандербилта, реки Рокфеллера. Неправильно это. Первопоселенцы в Америке поступали мудрее, они оставили американским равнинам имена, которые дали им в старину индейцы: Висконсин, Миннесота, Айдахо, Огайо, Юта, Милуоки, Уокеган, Оссео. Древние имена, исполненные древнего значения.

Расширенными глазами он смотрел на горы. Может быть, вы скрываетесь там, марсиане? Может быть, вы - мертвецы? Что ж, мы тут одни, от всего отрезаны. Сойдите с гор, гоните нас прочь! Мы - бессильны!

Порыв ветра осыпал его дождем персиковых лепестков.

Он протянул загорелую руку и вскрикнул. Коснулся цветов, собрал в горсть. Разглядывал, вертел и так и эдак. Потом закричал:

- Кора!

Она выглянула в окно. Муж бросился к ней.

- Кора, смотри!

Жена повертела цветы в руках.

- Ты видишь? Они какие-то не такие. Они изменились. Персик цветет не так!

- А по-моему, самые обыкновенные цветы, - сказала Кора.

- Нет, не обыкновенные. Они неправильные! Не пойму, в чем дело. Лепестком больше, чем надо, или, может, лист лишний, цвет не тот, пахнут не так, не знаю!

Выбежали из дому дети и в изумлении остановились: отец метался от грядки к грядке, выдергивал редис, лук, морковь.

- Кора, иди посмотри!

Лук, редиска, морковь переходили из рук в руки.

- И это, по-твоему, морковь?

- Да... нет. Не знаю, - растерянно отвечала жена.

- Все овощи стали какие-то другие.

- Да, пожалуй.

- Ты и сама видишь, они изменились! Лук - не лук, морковка - не морковка. Попробуй: вкус тот же и не тот. Понюхай - и пахнет не так, как прежде. - Битеринга обуял страх, сердце колотилось. Он впился пальцами в рыхлую почву. - Кора, что же это? Что же это делается? Нельзя нам тут оставаться. - Он бегал по саду, ощупывал каждое дерево. - Смотри, розы! Розы... они стали зеленые!

И все стояли и смотрели на зеленые розы. А через два дня Дэн прибежал с криком:

- Идите поглядите на корову! Я доил ее и увидал. Идите скорей!

И вот они стоят в хлеву и смотрят на свою единственную корову.

У нее растет третий рог.

А лужайка перед домом понемногу, незаметно окрашивалась в цвет весенних фиалок. Семена привезены были с Земли, но трава росла нежно-лиловая.

- Нельзя нам тут оставаться, - сказал Битеринг. - Мы начнем есть эту дрянь с огорода и сами превратимся невесть во что. Я этого не допущу. Только одно и остается - сжечь эти овощи!

- Они же не ядовитые.

- Нет, ядовитые. Очень тонкая отрава. Капелька яду, самая капелька. Нельзя это есть.

Он в отчаянии оглядел свое жилище.

- Дом - и тот отравлен. Ветер что-то такое с ним сделал. Воздух сжигает его. Туман по ночам разъедает. Доски все перекосились. Человеческие дома такие не бывают.

- Тебе просто мерещится!

Он надел пиджак, повязал галстук.

- Пойду в город. Надо скорей что-то предпринять. Сейчас вернусь.

- Гарри, постой! - крикнула вдогонку жена.

Но его уже и след простыл.

В городе, на крыльце бакалейной лавки, уютно сидели в тени мужчины, сложив руки на коленях; неторопливо текла беседа.

Будь у Битеринга револьвер, он бы выстрелил в воздух.

"Что вы делаете, дурачье! - думал он. - Рассиживаетесь тут, как ни в чем не бывало. Вы же слышали - мы застряли на Марсе, нам отсюда не выбраться. Очнитесь, делайте что-нибудь! Неужели вам не страшно? Неужели не страшно? Как вы станете жить дальше?"

- Здорово, Гарри! - сказали ему.

- Послушайте, - начал Битеринг, - вы слышали вчера новость? Или, может, не слыхали?

Люди закивали, засмеялись:

- Конечно, Гарри! Как не слыхать!

- И что вы собираетесь делать?

- Делать, Гарри? А что ж тут поделаешь?

- Надо строить ракету, вот что!

- Ракету? Вернуться на Землю и опять вариться в этом котле? Брось, Гарри!

- Да неужели же вы не хотите на Землю? Видали, как зацвел персик? А лук, а трава?

- Вроде видали, Гарри. Ну и что? - сказал кто-то.

- И не напугались?

- Да не сказать, чтоб очень напугались.

- Дурачье!

- Ну, чего ты, Гарри!

Битеринг чуть не заплакал.

- Вы должны мне помочь. Если мы тут останемся, неизвестно, во что мы превратимся. Это все воздух. Разве вы не чувствуете? Что-то такое в воздухе. Может, какой-то марсианский вирус, или семена какие-то, или пыльца. Послушайте меня!

Все не сводили с него глаз.

- Сэм, - сказал он.

- Да, Гарри? - отозвался один из сидевших на крыльце.

- Поможешь мне строить ракету?

- Вот что, Гарри. У меня есть куча всякого металла и кое-какие чертежи. Если хочешь строить ракету в моей мастерской, милости просим. За металл я с тебя возьму пятьсот долларов. Если будешь работать один, пожалуй, лет за тридцать построишь отличную ракету.

Все засмеялись.

- Не смейтесь!

Сэм добродушно смотрел на Битеринга.

- Сэм, - вдруг сказал тот, - у тебя глаза...

- Чем плохие глаза?

- Ведь они у тебя были серые?

- Право не помню, Гарри.

- У тебя глаза были серые, ведь верно?

- А почему ты спрашиваешь?

- Потому что они у тебя стали какие-то желтые.

- Вот как? - равнодушно сказал Сэм.

- А сам ты стал какой-то высокий и тонкий.

- Может, оно и так.

- Сэм, это нехорошо, что у тебя глаза стали желтые.

- А у тебя, по-твоему, какие?

- У меня? Голубые, конечно.

- Держи, Гарри, - Сэм протянул ему карманное зеркальце. - Погляди-ка на себя.

Битеринг нерешительно взял зеркальце и посмотрелся.

В глубине его голубых глаз притаились чуть заметные золотые искорки.

Минуту было тихо.

- Эх, ты, - сказал Сэм. - Разбил мое зеркальце.

Гарри Битеринг расположился в мастерской Сэма и начал строить ракету. Люди стояли в дверях мастерской, негромко переговаривались, посмеивались. Изредка помогали Битерингу поднять что-нибудь тяжелое. А больше стояли просто так и смотрели на него, и в глазах у них разгорались желтые искорки.

- Пора ужинать, Гарри, - напомнили они.

Пришла жена и принесла в корзинке ужин.

- Не стану я это есть, - сказал он. - Теперь я буду есть только то, что хранится у нас в холодильнике. Что мы привезли с Земли. А что тут в саду и в огороде выросло, это не для меня.

Жена стояла и смотрела на него.

- Не сможешь ты построить ракету.

- Когда мне было двадцать, я работал на заводе. С металлом я обращаться умею. Дай только начать, тогда и другие мне помогут, - говорил он, разворачивая чертежи и кальки: на жену он не смотрел.

- Гарри, Гарри, - беспомощно повторяла она.

- Мы должны вырваться, Кора. Нельзя нам тут оставаться!

По ночам под луной, в пустынном море трав, где уже двенадцать тысяч лет, точно забытые шахматы, белели марсианские города, дул и дул неотступный ветер. И дом Битеринга в поселке землян сотрясала дрожь неуловимых перемен.

Лежа в постели, Битеринг чувствовал, как внутри шевелится каждая косточка, и плавится, точно золото в тигле, и меняет форму. Рядом лежала жена, смуглая от долгих солнечных дней. Вот она спит, смуглая и золотоглазая, солнце опалило ее чуть не дочерна, и дети спят в своих постелях, точно отлитые из металла, и тоскливый ветер, ветер перемен, воет в саду, в ветвях бывших персиковых деревьев и в лиловой траве, и стряхивает лепестки зеленых роз.

Лежа в постели, Битеринг чувствовал, как внутри шевелится каждая косточка, и плавится, точно золото в тигле, и меняет форму. Рядом лежала жена, смуглая от долгих солнечных дней. Вот она спит, смуглая и золотоглазая, солнце опалило ее чуть не дочерна, и дети спят в своих постелях, точно отлитые из металла, и тоскливый ветер, ветер перемен, воет в саду, в ветвях бывших персиковых деревьев и в ... Далее

День был тихий, палило солнце. Точно исполинский жгучий глаз уставился на равнину. Они шли вдоль канала, дети в купальных костюмах убежали вперед. Потом сделали привал, закусили сандвичами с мясом. Гарри смотрел на жену, на детей - какие они стали смуглые, совсем коричневые. А глаза - желтые, никогда они не были желтыми! Его вдруг затрясло, но скоро дрожь прошла, будто ее смыли жаркие волны, ... Далее

- У нас куча дел, лейтенант! - сказал он и стал перечислять. Солнце опускалось за синие холмы, а капитан бубнил и бубнил: - Надо строить новые поселки. Искать полезные ископаемые, заложить шахты. Взять образцы для бактериологических исследований. Работы по горло. А все старые отчеты утеряны. Надо заново составить карты, дать названия горам, рекам и прочему. Потребуется некоторая доля ... Далее